Оставьте заявку: мы напишем вам о запуске курса и ответим на все вопросы
«Уберите у меня чувство грусти по дому»
Психолог Оксана Истомина — о переживаниях релокантов.
Оксана Истомина — психолог, выпускница СПБГУ. Три года вела лекции по семейной и детской психологии при НИУ ВШЭ, в практике часто сталкивалась с русскими эмигрантами. Сегодня Оксана живет в Белграде и переживает личный переезд.
Поговорили о том, с какими запросами приходят к психологу релоканты, что самое сложное в процессе адаптации и как помогать себе и близким в новых реалиях.
Оксана Истомина — психолог, выпускница СПБГУ. Три года вела лекции по семейной и детской психологии при НИУ ВШЭ, в практике часто сталкивалась с русскими эмигрантами. Сегодня Оксана живет в Белграде и переживает личный переезд.
Поговорили о том, с какими запросами приходят к психологу релоканты, что самое сложное в процессе адаптации и как помогать себе и близким в новых реалиях.
- Автор: Анжела ЕрмаковаНостальгирующий редактор.
- Автор: Анжела ЕрмаковаНостальгирующий редактор.
Сказать “kesa ne treba” — недостаточно
— Расскажи немного о себе.
— У меня довольно-таки стандартная история: в октябре 2022 года я приехал в Сербию и совершенно не собирался в ней оставаться. Я собирался в Сербии делать визу Кипра, но это долгая история: сделать визу Кипра у меня так и не получилось, и я остался в Белграде.
Я из Петербурга, музыкант. Там в основном была офлайн-работа: как для бас-гитариста, было несколько проектов. В Белграде, по сути, всё началось с нуля: по крайней мере в музыкальной части.
Семья моя живет в Петербурге, а я — второй год в Белграде. Мы пока так и не приняли решение переезжать полностью — живем на две страны.
— Какие языки ты знаешь?
Английский и сербский.
— Почему решил выучить сербский язык?
— Когда я приехал, сразу понял, что нужно сказать что-то большее, чем “kesa ne treba”, и начал курсы искать. Сначала это были курсы английского, а потом решил заняться сербским.
— У меня довольно-таки стандартная история: в октябре 2022 года я приехал в Сербию и совершенно не собирался в ней оставаться. Я собирался в Сербии делать визу Кипра, но это долгая история: сделать визу Кипра у меня так и не получилось, и я остался в Белграде.
Я из Петербурга, музыкант. Там в основном была офлайн-работа: как для бас-гитариста, было несколько проектов. В Белграде, по сути, всё началось с нуля: по крайней мере в музыкальной части.
Семья моя живет в Петербурге, а я — второй год в Белграде. Мы пока так и не приняли решение переезжать полностью — живем на две страны.
— Какие языки ты знаешь?
Английский и сербский.
— Почему решил выучить сербский язык?
— Когда я приехал, сразу понял, что нужно сказать что-то большее, чем “kesa ne treba”, и начал курсы искать. Сначала это были курсы английского, а потом решил заняться сербским.
Языковые курсы
Онлайн-курсы для тех, кто недавно переехал в Сербию или Черногорию, осваивается и хочет уверенно владеть языком.
Конфликты с близкими
— Вы тоже недавно испытали опыт переезда в другую страну.
— Да, я в Сербии с июня этого года.
— Для вас это был сложный процесс?
— Тут надо понимать, что есть переезд добровольный, а есть вынужденный. Второй, конечно, сложнее. Во-первых, непонятно, навсегда это или на какое-то время. Во-вторых, очень быстро приходилось принимать решение.
Было много бытовых вопросов. Одно дело — переезжать в город в своей языковой среде, другое — в совершенно новую страну, где приходится говорить на трех разных языках: на своем, на местном (на пальцах) и на английском. Плюс, переезжая, нужно думать про визу, вид на жительство и ПМЖ, вникать в вопросы с документами.
Параллельно, естественно, возникают психологические сложности. Любой переезд — это изменение фона. Есть я, а есть мой фон: окружение, работа, парикмахерская, в которую я хожу, и так далее. При переезде меняется очень многое, не только город или страна. Например, социальный статус.
— С какими запросами к вам обычно обращаются люди, которым тоже пришлось переехать?
— Чаще всего люди не связывают свои симптомы с переездом. Они жалуются на апатию, субдепрессивное состояние, частые эмоциональные срывы, слезливость. И уже в процессе первичного интервью выясняется, что вообще происходило в жизни человека в последние год-полтора.
Часто люди приходят со сложностями в коммуникации, конфликтуют из-за стресса. А есть те, кто от стресса изолируется, не может найти общение.
— В парах тоже возникают конфликты.
— Это правда. Каждый проходит свой кризис, который связан со сменой работы, дома, отдалением от близких. Иногда люди в паре двигаются по стадиям адаптации не одновременно.
Например, один уже адаптировался, ему хорошо, да и в целом это человек с более сильной нервной системой, который со стрессом справляется полегче. А второй медленно двигается, у него были предшествующие сложности, и этот стресс стал последней каплей. Тогда психика не выдерживает, и человек сваливается в субдепрессию или в постоянные слезы, не может выполнять базовые бытовые действия, а партнер его просто не понимает. И на фоне таких несовпадений происходят конфликты.
— Да, я в Сербии с июня этого года.
— Для вас это был сложный процесс?
— Тут надо понимать, что есть переезд добровольный, а есть вынужденный. Второй, конечно, сложнее. Во-первых, непонятно, навсегда это или на какое-то время. Во-вторых, очень быстро приходилось принимать решение.
Было много бытовых вопросов. Одно дело — переезжать в город в своей языковой среде, другое — в совершенно новую страну, где приходится говорить на трех разных языках: на своем, на местном (на пальцах) и на английском. Плюс, переезжая, нужно думать про визу, вид на жительство и ПМЖ, вникать в вопросы с документами.
Параллельно, естественно, возникают психологические сложности. Любой переезд — это изменение фона. Есть я, а есть мой фон: окружение, работа, парикмахерская, в которую я хожу, и так далее. При переезде меняется очень многое, не только город или страна. Например, социальный статус.
— С какими запросами к вам обычно обращаются люди, которым тоже пришлось переехать?
— Чаще всего люди не связывают свои симптомы с переездом. Они жалуются на апатию, субдепрессивное состояние, частые эмоциональные срывы, слезливость. И уже в процессе первичного интервью выясняется, что вообще происходило в жизни человека в последние год-полтора.
Часто люди приходят со сложностями в коммуникации, конфликтуют из-за стресса. А есть те, кто от стресса изолируется, не может найти общение.
— В парах тоже возникают конфликты.
— Это правда. Каждый проходит свой кризис, который связан со сменой работы, дома, отдалением от близких. Иногда люди в паре двигаются по стадиям адаптации не одновременно.
Например, один уже адаптировался, ему хорошо, да и в целом это человек с более сильной нервной системой, который со стрессом справляется полегче. А второй медленно двигается, у него были предшествующие сложности, и этот стресс стал последней каплей. Тогда психика не выдерживает, и человек сваливается в субдепрессию или в постоянные слезы, не может выполнять базовые бытовые действия, а партнер его просто не понимает. И на фоне таких несовпадений происходят конфликты.
Плюс к паре очень много требований: нужно решить вопросы с документами, понять, куда устроить детей. У кого-то много обязанностей, у кого-то мало, начинаются претензии друг к другу. И это все накапливается, выливается в ссоры. Причем не всегда сразу. Когда время пожара — надо тушить пожар: люди сначала мобилизуются, быстренько все решают, не обсуждают какие-то сложности — а они копятся. И потом, когда пожар затихает, появляется много вопросов друг к другу.
— Что бы вы посоветовали в такой ситуации? Как действовать?
— Важно со снисхождением относиться друг к другу. Понимать, что и вы, и партнер, и ребенок проживаете сложности.
Хорошо бы искать информацию психологического характера, узнавать, что с вами происходит сейчас. Пытаться с этим разобраться и учиться заземлятся, выдыхать.
Еще важно смотреть на конфликт не как на способ разорвать отношения, а как на возможность передоговориться, понять друг друга: «Мы сейчас ругаемся, чтобы потом лучше взаимодействовать, скрепить союз, а не разрушить».
— А как быть с давлением близких, которые, например, не принимают переезд?
— В психологии есть такое понятие, которое называется «сепарационная тревога». Сепарация — это отделение от любых фигур, с которыми у нас сильная эмоциональная связь. Часто это про родителей и детей. Причем неважно, это маленький ребенок, или ему уже 35 лет. Когда появляется риск ухода от отношений, у участников возникает сепарационная тревога. Она может обретать разные формы.
Кто-то начинает опекать, названивать, давать кучу советов, говорить: «Надень шапку!». Так человек пытается выплеснуть энергию, которая возникает из тревоги. Иногда это приемлемая форма, например, забота, иногда — гиперзабота, манипуляции и обвинения: «Как же ты мать свою оставил? А что ж я без тебя буду делать?». Иногда это жесткие формы, ультиматумы: «Если ты уедешь — я умру».
— Что бы вы посоветовали в такой ситуации? Как действовать?
— Важно со снисхождением относиться друг к другу. Понимать, что и вы, и партнер, и ребенок проживаете сложности.
Хорошо бы искать информацию психологического характера, узнавать, что с вами происходит сейчас. Пытаться с этим разобраться и учиться заземлятся, выдыхать.
Еще важно смотреть на конфликт не как на способ разорвать отношения, а как на возможность передоговориться, понять друг друга: «Мы сейчас ругаемся, чтобы потом лучше взаимодействовать, скрепить союз, а не разрушить».
— А как быть с давлением близких, которые, например, не принимают переезд?
— В психологии есть такое понятие, которое называется «сепарационная тревога». Сепарация — это отделение от любых фигур, с которыми у нас сильная эмоциональная связь. Часто это про родителей и детей. Причем неважно, это маленький ребенок, или ему уже 35 лет. Когда появляется риск ухода от отношений, у участников возникает сепарационная тревога. Она может обретать разные формы.
Кто-то начинает опекать, названивать, давать кучу советов, говорить: «Надень шапку!». Так человек пытается выплеснуть энергию, которая возникает из тревоги. Иногда это приемлемая форма, например, забота, иногда — гиперзабота, манипуляции и обвинения: «Как же ты мать свою оставил? А что ж я без тебя буду делать?». Иногда это жесткие формы, ультиматумы: «Если ты уедешь — я умру».
Сейчас все обостряется. Сын только доехал до точки назначения, а мама может позвонить и сказать: «Ты чего уехал? Давай возвращайся!». Звучит нелогично совершенно, дикость какая-то. Но надо понимать, что для родителя ребенок — всегда ребенок. А когда сын в безопасности? Когда он рядом, я его вижу. Даже если ему 35−40. Это бессознательный процесс.
Когда в вас или в родителях говорит сепарационная тревога, нужно делить все сказанное на два. Сейчас это и в обратную сторону работает — дети пытаются своих родителей научить, как им правильно жить: «Давай переезжай к нам!». Или отправляют по 50 видео: «Посмотри то, посмотри се». Это тоже сепарационная тревога, только со стороны детей.
Но все становится проще, если говорить в открытую: «Слушай, я по тебе скучаю. Мне очень страшно тебя бросить. Это первый раз в моей жизни, когда мы так далеко». Если озвучивать то, что на самом деле происходит, люди будут быстрее проходить через сепарацию.
Когда в вас или в родителях говорит сепарационная тревога, нужно делить все сказанное на два. Сейчас это и в обратную сторону работает — дети пытаются своих родителей научить, как им правильно жить: «Давай переезжай к нам!». Или отправляют по 50 видео: «Посмотри то, посмотри се». Это тоже сепарационная тревога, только со стороны детей.
Но все становится проще, если говорить в открытую: «Слушай, я по тебе скучаю. Мне очень страшно тебя бросить. Это первый раз в моей жизни, когда мы так далеко». Если озвучивать то, что на самом деле происходит, люди будут быстрее проходить через сепарацию.
Вот как раз, чем ваш проект хорош: люди обращаются за помощью, ищут решение, информацию, приходят к психотерапии. Так адаптация быстрее проходит.
Стадии адаптации
— Есть ведь еще разные стадии адаптации, да? К чему нужно готовиться?
— В большинстве случаев говорят о четырех стадиях. Первую называют туристической или медовым месяцем. Она часто проходит на большой энергии, у человека много сил, чтобы изучать страну, решать базовые вопросы. Высокий уровень активности может быть связано с тем, что есть эустресс — это стресс, который мобилизует. Как я уже говорила: когда пожар — время тушить пожар. Люди обычно в этот момент оптимистично настроены, верят, что у них все получится, они изучают страну, все фотографируют, как туристы. Это длится недолго. Про время я стараюсь не говорить, потому что все индивидуально, но классики пишут про полтора-два месяца.
Дальше наступает стадия, когда энергия падает. В это время мы настраиваем все базовые потребности: ищем, где банк, аптека, как сделать себе ВНЖ, оформить страховку. Энергия расходуется, и люди сталкиваются с первыми сложностями. С языковыми барьерами, с тем, что проще спросить у русскоговорящего, чем у местного. Человек получает опыт фрустрации: что-то пытается сделать, это не всегда с первого раза получается, он разочаровывается. Копится напряжение, оказывается, что все устроено не совсем так, как раньше.
— В большинстве случаев говорят о четырех стадиях. Первую называют туристической или медовым месяцем. Она часто проходит на большой энергии, у человека много сил, чтобы изучать страну, решать базовые вопросы. Высокий уровень активности может быть связано с тем, что есть эустресс — это стресс, который мобилизует. Как я уже говорила: когда пожар — время тушить пожар. Люди обычно в этот момент оптимистично настроены, верят, что у них все получится, они изучают страну, все фотографируют, как туристы. Это длится недолго. Про время я стараюсь не говорить, потому что все индивидуально, но классики пишут про полтора-два месяца.
Дальше наступает стадия, когда энергия падает. В это время мы настраиваем все базовые потребности: ищем, где банк, аптека, как сделать себе ВНЖ, оформить страховку. Энергия расходуется, и люди сталкиваются с первыми сложностями. С языковыми барьерами, с тем, что проще спросить у русскоговорящего, чем у местного. Человек получает опыт фрустрации: что-то пытается сделать, это не всегда с первого раза получается, он разочаровывается. Копится напряжение, оказывается, что все устроено не совсем так, как раньше.
Я всегда говорю, что эмоция — это как кастрюлька с водой. Если мы включили плиту и греем воду, она испаряется. Если же она долго стоит, то начинает протухать. Так и с эмоциональным фоном: когда вы его с помощью разговоров, психологических техник вытаскиваете наружу, появляется освобождение, место для новой водички.
— К каким еще реакциям психики надо готовиться при переезде?
— Сейчас актуальна вторичная рационализация. Есть первичная — когда я принимаю решение и пытаюсь себе объяснить, почему это делаю. Ищу поводы, аргументы. А поскольку недавно многие люди чуть ли не за час срывались с места и принимали решения на эмоциях, теперь они проходят, и будут проходить еще долго, процесс вторичной рационализации — когда уехал и уже постфактум пытаешься себе объяснить, почему.
Допустим, у людей никогда не было планов куда-то переезжать, многих увезли работодатели, и теперь им нужно объяснить себе, почему они уехали. Происходят странные искажения. Например, вдруг люди становятся политически активными, хотя до этого вообще не были. Иногда это более-менее адекватные, а иногда мучительные переживания: «Гори оно все огнем, там вообще ужасно, отвратительно, именно поэтому я уехал». Хотя до этого человек так не размышлял.
Вторичная рационализация принимает разные формы. Часто люди сталкиваются с чувством вины перед теми, кто остался дома. Или думают: «Я правильно сделал, а остальные неправильно».
— К каким еще реакциям психики надо готовиться при переезде?
— Сейчас актуальна вторичная рационализация. Есть первичная — когда я принимаю решение и пытаюсь себе объяснить, почему это делаю. Ищу поводы, аргументы. А поскольку недавно многие люди чуть ли не за час срывались с места и принимали решения на эмоциях, теперь они проходят, и будут проходить еще долго, процесс вторичной рационализации — когда уехал и уже постфактум пытаешься себе объяснить, почему.
Допустим, у людей никогда не было планов куда-то переезжать, многих увезли работодатели, и теперь им нужно объяснить себе, почему они уехали. Происходят странные искажения. Например, вдруг люди становятся политически активными, хотя до этого вообще не были. Иногда это более-менее адекватные, а иногда мучительные переживания: «Гори оно все огнем, там вообще ужасно, отвратительно, именно поэтому я уехал». Хотя до этого человек так не размышлял.
Вторичная рационализация принимает разные формы. Часто люди сталкиваются с чувством вины перед теми, кто остался дома. Или думают: «Я правильно сделал, а остальные неправильно».
Дольше всего длится третья стадия, реинтеграции. Этот процесс сравнивают с гусеницей, которая окукливается, прежде чем превратиться в бабочку. Базовые вопросы уже решены: есть дом, работа, какой-то круг общения. И дальше у человека начинается дистресс. Он обнаруживает себя в новом месте, начинает осмыслять, что вообще происходит. Нахлынывает множество внутренних процессов: вина перед теми, кого он оставил, ужас, фрустрация и скучание, конфликты, потеря идентичности. Если раньше на все это не было времени, теперь переживания начинают находить себе место. В этот период люди как раз и приходят к психотерапевту, у них появляется чувствительность к себе, к своей внутренней боли.
Если это проходит успешно, человек начинает лучше справляться, у него выравнивается состояние, он становится более адаптивным к внешним процессам, не избегает общения — возвращается высокий уровень энергии. Наступает последняя стадия — адаптация.
Плюс-минус так происходит почти у всех, но с разной скоростью.
— А вот эта третья стадия, самая сложная, как долго она может длиться?
— Если по учебнику — от полугода до полутора лет. Но я знаю случаи, когда это длилось дольше — так называемая отложенная реинтеграция. Так бывает, если человек не проживает свои переживания, не говорит о них, не пытается разобраться, а, например, выбирает приглушить боль алкоголем или постоянными встречами с друзьями. Но эти способы скорее отодвигают процесс, чем помогают его пройти.
Тогда человек может прийти к психологу через три, четыре, пять лет после переезда. А это еще сложнее, потому что время уже прошло, приходится возвращаться в прошлое. Параллельно надо решать вопросы, которые у человека возникают сейчас.
Если это проходит успешно, человек начинает лучше справляться, у него выравнивается состояние, он становится более адаптивным к внешним процессам, не избегает общения — возвращается высокий уровень энергии. Наступает последняя стадия — адаптация.
Плюс-минус так происходит почти у всех, но с разной скоростью.
— А вот эта третья стадия, самая сложная, как долго она может длиться?
— Если по учебнику — от полугода до полутора лет. Но я знаю случаи, когда это длилось дольше — так называемая отложенная реинтеграция. Так бывает, если человек не проживает свои переживания, не говорит о них, не пытается разобраться, а, например, выбирает приглушить боль алкоголем или постоянными встречами с друзьями. Но эти способы скорее отодвигают процесс, чем помогают его пройти.
Тогда человек может прийти к психологу через три, четыре, пять лет после переезда. А это еще сложнее, потому что время уже прошло, приходится возвращаться в прошлое. Параллельно надо решать вопросы, которые у человека возникают сейчас.
Стадии адаптации
— Есть ведь еще разные стадии адаптации, да? К чему нужно готовиться?
— В большинстве случаев говорят о четырех стадиях. Первую называют туристической или медовым месяцем. Она часто проходит на большой энергии, у человека много сил, чтобы изучать страну, решать базовые вопросы. Высокий уровень активности может быть связано с тем, что есть эустресс — это стресс, который мобилизует. Как я уже говорила: когда пожар — время тушить пожар. Люди обычно в этот момент оптимистично настроены, верят, что у них все получится, они изучают страну, все фотографируют, как туристы. Это длится недолго. Про время я стараюсь не говорить, потому что все индивидуально, но классики пишут про полтора-два месяца.
Дальше наступает стадия, когда энергия падает. В это время мы настраиваем все базовые потребности: ищем, где банк, аптека, как сделать себе ВНЖ, оформить страховку. Энергия расходуется, и люди сталкиваются с первыми сложностями. С языковыми барьерами, с тем, что проще спросить у русскоговорящего, чем у местного. Человек получает опыт фрустрации: что-то пытается сделать, это не всегда с первого раза получается, он разочаровывается. Копится напряжение, оказывается, что все устроено не совсем так, как раньше.
— В большинстве случаев говорят о четырех стадиях. Первую называют туристической или медовым месяцем. Она часто проходит на большой энергии, у человека много сил, чтобы изучать страну, решать базовые вопросы. Высокий уровень активности может быть связано с тем, что есть эустресс — это стресс, который мобилизует. Как я уже говорила: когда пожар — время тушить пожар. Люди обычно в этот момент оптимистично настроены, верят, что у них все получится, они изучают страну, все фотографируют, как туристы. Это длится недолго. Про время я стараюсь не говорить, потому что все индивидуально, но классики пишут про полтора-два месяца.
Дальше наступает стадия, когда энергия падает. В это время мы настраиваем все базовые потребности: ищем, где банк, аптека, как сделать себе ВНЖ, оформить страховку. Энергия расходуется, и люди сталкиваются с первыми сложностями. С языковыми барьерами, с тем, что проще спросить у русскоговорящего, чем у местного. Человек получает опыт фрустрации: что-то пытается сделать, это не всегда с первого раза получается, он разочаровывается. Копится напряжение, оказывается, что все устроено не совсем так, как раньше.
Дольше всего длится третья стадия, реинтеграции. Этот процесс сравнивают с гусеницей, которая окукливается, прежде чем превратиться в бабочку. Базовые вопросы уже решены: есть дом, работа, какой-то круг общения. И дальше у человека начинается дистресс. Он обнаруживает себя в новом месте, начинает осмыслять, что вообще происходит. Нахлынывает множество внутренних процессов: вина перед теми, кого он оставил, ужас, фрустрация и скучание, конфликты, потеря идентичности. Если раньше на все это не было времени, теперь переживания начинают находить себе место. В этот период люди как раз и приходят к психотерапевту, у них появляется чувствительность к себе, к своей внутренней боли.
Если это проходит успешно, человек начинает лучше справляться, у него выравнивается состояние, он становится более адаптивным к внешним процессам, не избегает общения — возвращается высокий уровень энергии. Наступает последняя стадия — адаптация.
Плюс-минус так происходит почти у всех, но с разной скоростью.
— А вот эта третья стадия, самая сложная, как долго она может длиться?
— Если по учебнику — от полугода до полутора лет. Но я знаю случаи, когда это длилось дольше — так называемая отложенная реинтеграция. Так бывает, если человек не проживает свои переживания, не говорит о них, не пытается разобраться, а, например, выбирает приглушить боль алкоголем или постоянными встречами с друзьями. Но эти способы скорее отодвигают процесс, чем помогают его пройти.
Тогда человек может прийти к психологу через три, четыре, пять лет после переезда. А это еще сложнее, потому что время уже прошло, приходится возвращаться в прошлое. Параллельно надо решать вопросы, которые у человека возникают сейчас.
Если это проходит успешно, человек начинает лучше справляться, у него выравнивается состояние, он становится более адаптивным к внешним процессам, не избегает общения — возвращается высокий уровень энергии. Наступает последняя стадия — адаптация.
Плюс-минус так происходит почти у всех, но с разной скоростью.
— А вот эта третья стадия, самая сложная, как долго она может длиться?
— Если по учебнику — от полугода до полутора лет. Но я знаю случаи, когда это длилось дольше — так называемая отложенная реинтеграция. Так бывает, если человек не проживает свои переживания, не говорит о них, не пытается разобраться, а, например, выбирает приглушить боль алкоголем или постоянными встречами с друзьями. Но эти способы скорее отодвигают процесс, чем помогают его пройти.
Тогда человек может прийти к психологу через три, четыре, пять лет после переезда. А это еще сложнее, потому что время уже прошло, приходится возвращаться в прошлое. Параллельно надо решать вопросы, которые у человека возникают сейчас.
Вот как раз, чем ваш проект хорош: люди обращаются за помощью, ищут решение, информацию, приходят к психотерапии. Так адаптация быстрее проходит.
Я всегда говорю, что эмоция — это как кастрюлька с водой. Если мы включили плиту и греем воду, она испаряется. Если же она долго стоит, то начинает протухать. Так и с эмоциональным фоном: когда вы его с помощью разговоров, психологических техник вытаскиваете наружу, появляется освобождение, место для новой водички.
— К каким еще реакциям психики надо готовиться при переезде?
— Сейчас актуальна вторичная рационализация. Есть первичная — когда я принимаю решение и пытаюсь себе объяснить, почему это делаю. Ищу поводы, аргументы. А поскольку недавно многие люди чуть ли не за час срывались с места и принимали решения на эмоциях, теперь они проходят, и будут проходить еще долго, процесс вторичной рационализации — когда уехал и уже постфактум пытаешься себе объяснить, почему.
Допустим, у людей никогда не было планов куда-то переезжать, многих увезли работодатели, и теперь им нужно объяснить себе, почему они уехали. Происходят странные искажения. Например, вдруг люди становятся политически активными, хотя до этого вообще не были. Иногда это более-менее адекватные, а иногда мучительные переживания: «Гори оно все огнем, там вообще ужасно, отвратительно, именно поэтому я уехал». Хотя до этого человек так не размышлял.
Вторичная рационализация принимает разные формы. Часто люди сталкиваются с чувством вины перед теми, кто остался дома. Или думают: «Я правильно сделал, а остальные неправильно».
— К каким еще реакциям психики надо готовиться при переезде?
— Сейчас актуальна вторичная рационализация. Есть первичная — когда я принимаю решение и пытаюсь себе объяснить, почему это делаю. Ищу поводы, аргументы. А поскольку недавно многие люди чуть ли не за час срывались с места и принимали решения на эмоциях, теперь они проходят, и будут проходить еще долго, процесс вторичной рационализации — когда уехал и уже постфактум пытаешься себе объяснить, почему.
Допустим, у людей никогда не было планов куда-то переезжать, многих увезли работодатели, и теперь им нужно объяснить себе, почему они уехали. Происходят странные искажения. Например, вдруг люди становятся политически активными, хотя до этого вообще не были. Иногда это более-менее адекватные, а иногда мучительные переживания: «Гори оно все огнем, там вообще ужасно, отвратительно, именно поэтому я уехал». Хотя до этого человек так не размышлял.
Вторичная рационализация принимает разные формы. Часто люди сталкиваются с чувством вины перед теми, кто остался дома. Или думают: «Я правильно сделал, а остальные неправильно».
Очень часто ко мне приходят с таким запросом: «Уберите у меня чувство грусти по дому». Я говорю: «Вы живой человек, не робот. Я не могу убрать это. Я могу сделать это в меньшей интенсивности, переносимым, осознаваемым, помочь это прожить». Убрать, чтобы вы никогда этого не чувствовали, ни один психотерапевт не сможет.
Тоска по дому
— Я вот через 2−3 месяца пребывания в Сербии начала чувствовать сильную тягу к прошлому. Эмоциональный пласт, с которым я уезжала, отошел на задний план, я даже перестала читать новости. Появилась иллюзия спокойствия: почему бы не вернуться, если тянет к близким, друзьям. Что делать в такой ситуации?
— Спасибо, что сказали, потому что я про это забыла. Еще одна из важных реакций — ностальгия. Она возникает у некоторых практически сразу, у кого-то — чуть позже. Дома ведь остался большой кусок жизни.
— Спасибо, что сказали, потому что я про это забыла. Еще одна из важных реакций — ностальгия. Она возникает у некоторых практически сразу, у кого-то — чуть позже. Дома ведь остался большой кусок жизни.
Многое, что мы встречаем на новом месте, вызывает чувство ностальгии. Например, я захожу в кофейню, вижу чашку, а у меня такая была дома. Воспоминания поднимаются от разных триггеров, и это вызывает переживания.
То, о чем вы говорите — кажется, как будто все хорошо, спокойно и замечательно — это тоже интересный психологический процесс, «розовая ретроспекция». Это когда мы смотрим назад и вспоминаем только хорошее. У психики есть такой механизм: все плохие переживания она пытается затереть, а потом в виде симптомов они вылезают. Ностальгия с розовой ретроспекцией может долгое время давать о себе знать. С этим ничего не поделать, нужно просто понимать: «Да, я скучаю». Об этом иногда с кем-то говорить, иногда пересматривать фотографии, иногда ездить.
Кстати, когда у людей есть сепарационная тревога, некоторым сложно уехать сразу и насовсем. Есть те, кто каждую неделю или каждый месяц летают туда и обратно. Как от мамы ребенок сначала на метр отходит, потом на два, потом на три — здесь то же самое.
Важно не давить или вытеснять эту ностальгию и ретроспекцию, а давать ей место, проживать, плакать, грустить или радоваться.
— А когда человек часто переезжает из страны в страну, все эти вещи сглаживаются? Или психике каждый раз непросто адаптироваться?
— У кого как. Для кого-то это совсем не будет проблемой, а кому-то нужно каждый раз снова «врастать», выстраивать социальные связи. Это зависит от конституции, от типа нервной системы, от того, какую психологическую защиту бессознательно выбирает психика.
Но тут еще возникает вопрос: когда человек постоянно перемещается, если это не связано с работой, почему он нигде не может заземлиться, от чего бежит? Возможно, есть тревога, не очень осознаваемая.
— Как помочь себе и близким быстрее пройти стадии адаптации?
— Много говорить и проживать эмоции.
То, о чем вы говорите — кажется, как будто все хорошо, спокойно и замечательно — это тоже интересный психологический процесс, «розовая ретроспекция». Это когда мы смотрим назад и вспоминаем только хорошее. У психики есть такой механизм: все плохие переживания она пытается затереть, а потом в виде симптомов они вылезают. Ностальгия с розовой ретроспекцией может долгое время давать о себе знать. С этим ничего не поделать, нужно просто понимать: «Да, я скучаю». Об этом иногда с кем-то говорить, иногда пересматривать фотографии, иногда ездить.
Кстати, когда у людей есть сепарационная тревога, некоторым сложно уехать сразу и насовсем. Есть те, кто каждую неделю или каждый месяц летают туда и обратно. Как от мамы ребенок сначала на метр отходит, потом на два, потом на три — здесь то же самое.
Важно не давить или вытеснять эту ностальгию и ретроспекцию, а давать ей место, проживать, плакать, грустить или радоваться.
— А когда человек часто переезжает из страны в страну, все эти вещи сглаживаются? Или психике каждый раз непросто адаптироваться?
— У кого как. Для кого-то это совсем не будет проблемой, а кому-то нужно каждый раз снова «врастать», выстраивать социальные связи. Это зависит от конституции, от типа нервной системы, от того, какую психологическую защиту бессознательно выбирает психика.
Но тут еще возникает вопрос: когда человек постоянно перемещается, если это не связано с работой, почему он нигде не может заземлиться, от чего бежит? Возможно, есть тревога, не очень осознаваемая.
— Как помочь себе и близким быстрее пройти стадии адаптации?
— Много говорить и проживать эмоции.
Любая эмоция — это как датчик в машине. Загорается кнопочка — значит масла в меньше стало. Так же и к эмоциям важно прислушиваться. Не игнорировать их, а учиться интерпретировать. «Мое эмоциональное состояние сейчас о чем говорит?» Например, я скучаю по родителям. Многие думают об этом, но не могут озвучить, звонят и рассказывают: «Я сходил на рынок, купил помидоры». Вместо того чтобы сказать: «Я по тебе скучаю. Я тебя люблю. Мне очень плохо без тебя. Я хотел бы тебя увидеть. Я хотел бы тебя обнять».
Когда эмоции поднимаются и проживаются в контакте с другими — они приходят и уходят. Важно не «засматривать» их сериалами, не «заделывать» делами, а садиться и думать: «Как я здесь оказался? А что происходило? Надо же, как изменился мир! Это вызывает во мне удивление, страх». Кто-то делает это в творчестве, пишет стихи, музыку, картины, просто ведет дневник. Любая эмоция должна во что-то трансформироваться.
Важно давать себе побольше отдыха. Поменьше себя критиковать, потому что люди очень много от себя и от других требуют при переезде. Был план, например, стать начальником отдела, а тут человек потерял позицию. И он думает: «Мне за полгода снова нужно начать зарабатывать». Начинает впахивать. Люди разбиваются, потому что выставляют к себе много требований, не осознают загрузку психики, тела, мозга. К психологу приходят уже в истощенном состоянии: гнали, гнали, а потом легли. И спрашивают: «А как мне гнать еще дальше?» Приходится объяснять, что сначала нужно восстановиться, поспать, поесть, в отпуск бы.
— Какие три главных рекомендации можно дать тем, кто только-только переехал?
— Первое — не замыкаться. Обращаться к людям — к любым. Это могут быть друзья на родине или знакомые здесь, курсы, группы. Один в поле не воин. Все приходит через людей: знания, информация, помощь. Человеку нужен человек.
Второе — знать про свои эмоции, уметь их проживать, обрабатывать, не давить. Потому что все равно они потом настигнут в какой-нибудь нехорошей форме.
Третье — понимать, что сейчас запущено много процессов. Как на компьютере, когда открыты 10 или 20 окон одновременно. Оперативная память скажет в какой-то момент: «Я сдаюсь», и все начнет виснуть.
Так и в жизни: адаптация, горевание, скучание, поиск нового. Некоторые процессы нужно закрывать, нажимать на крестик, когда они перестают быть актуальными. Давать себе больше пространства для отдыха, восстановления, сна, спорта. Если себя загнать, это закончится очень плохо.
Важно давать себе побольше отдыха. Поменьше себя критиковать, потому что люди очень много от себя и от других требуют при переезде. Был план, например, стать начальником отдела, а тут человек потерял позицию. И он думает: «Мне за полгода снова нужно начать зарабатывать». Начинает впахивать. Люди разбиваются, потому что выставляют к себе много требований, не осознают загрузку психики, тела, мозга. К психологу приходят уже в истощенном состоянии: гнали, гнали, а потом легли. И спрашивают: «А как мне гнать еще дальше?» Приходится объяснять, что сначала нужно восстановиться, поспать, поесть, в отпуск бы.
— Какие три главных рекомендации можно дать тем, кто только-только переехал?
— Первое — не замыкаться. Обращаться к людям — к любым. Это могут быть друзья на родине или знакомые здесь, курсы, группы. Один в поле не воин. Все приходит через людей: знания, информация, помощь. Человеку нужен человек.
Второе — знать про свои эмоции, уметь их проживать, обрабатывать, не давить. Потому что все равно они потом настигнут в какой-нибудь нехорошей форме.
Третье — понимать, что сейчас запущено много процессов. Как на компьютере, когда открыты 10 или 20 окон одновременно. Оперативная память скажет в какой-то момент: «Я сдаюсь», и все начнет виснуть.
Так и в жизни: адаптация, горевание, скучание, поиск нового. Некоторые процессы нужно закрывать, нажимать на крестик, когда они перестают быть актуальными. Давать себе больше пространства для отдыха, восстановления, сна, спорта. Если себя загнать, это закончится очень плохо.
Тоска по дому
— Я вот через 2−3 месяца пребывания в Сербии начала чувствовать сильную тягу к прошлому. Эмоциональный пласт, с которым я уезжала, отошел на задний план, я даже перестала читать новости. Появилась иллюзия спокойствия: почему бы не вернуться, если тянет к близким, друзьям. Что делать в такой ситуации?
— Спасибо, что сказали, потому что я про это забыла. Еще одна из важных реакций — ностальгия. Она возникает у некоторых практически сразу, у кого-то — чуть позже. Дома ведь остался большой кусок жизни.
— Спасибо, что сказали, потому что я про это забыла. Еще одна из важных реакций — ностальгия. Она возникает у некоторых практически сразу, у кого-то — чуть позже. Дома ведь остался большой кусок жизни.
Многое, что мы встречаем на новом месте, вызывает чувство ностальгии. Например, я захожу в кофейню, вижу чашку, а у меня такая была дома. Воспоминания поднимаются от разных триггеров, и это вызывает переживания.
То, о чем вы говорите — кажется, как будто все хорошо, спокойно и замечательно — это тоже интересный психологический процесс, «розовая ретроспекция». Это когда мы смотрим назад и вспоминаем только хорошее. У психики есть такой механизм: все плохие переживания она пытается затереть, а потом в виде симптомов они вылезают. Ностальгия с розовой ретроспекцией может долгое время давать о себе знать. С этим ничего не поделать, нужно просто понимать: «Да, я скучаю». Об этом иногда с кем-то говорить, иногда пересматривать фотографии, иногда ездить.
Кстати, когда у людей есть сепарационная тревога, некоторым сложно уехать сразу и насовсем. Есть те, кто каждую неделю или каждый месяц летают туда и обратно. Как от мамы ребенок сначала на метр отходит, потом на два, потом на три — здесь то же самое.
Важно не давить или вытеснять эту ностальгию и ретроспекцию, а давать ей место, проживать, плакать, грустить или радоваться.
— А когда человек часто переезжает из страны в страну, все эти вещи сглаживаются? Или психике каждый раз непросто адаптироваться?
— У кого как. Для кого-то это совсем не будет проблемой, а кому-то нужно каждый раз снова «врастать», выстраивать социальные связи. Это зависит от конституции, от типа нервной системы, от того, какую психологическую защиту бессознательно выбирает психика.
Но тут еще возникает вопрос: когда человек постоянно перемещается, если это не связано с работой, почему он нигде не может заземлиться, от чего бежит? Возможно, есть тревога, не очень осознаваемая.
— Как помочь себе и близким быстрее пройти стадии адаптации?
— Много говорить и проживать эмоции.
То, о чем вы говорите — кажется, как будто все хорошо, спокойно и замечательно — это тоже интересный психологический процесс, «розовая ретроспекция». Это когда мы смотрим назад и вспоминаем только хорошее. У психики есть такой механизм: все плохие переживания она пытается затереть, а потом в виде симптомов они вылезают. Ностальгия с розовой ретроспекцией может долгое время давать о себе знать. С этим ничего не поделать, нужно просто понимать: «Да, я скучаю». Об этом иногда с кем-то говорить, иногда пересматривать фотографии, иногда ездить.
Кстати, когда у людей есть сепарационная тревога, некоторым сложно уехать сразу и насовсем. Есть те, кто каждую неделю или каждый месяц летают туда и обратно. Как от мамы ребенок сначала на метр отходит, потом на два, потом на три — здесь то же самое.
Важно не давить или вытеснять эту ностальгию и ретроспекцию, а давать ей место, проживать, плакать, грустить или радоваться.
— А когда человек часто переезжает из страны в страну, все эти вещи сглаживаются? Или психике каждый раз непросто адаптироваться?
— У кого как. Для кого-то это совсем не будет проблемой, а кому-то нужно каждый раз снова «врастать», выстраивать социальные связи. Это зависит от конституции, от типа нервной системы, от того, какую психологическую защиту бессознательно выбирает психика.
Но тут еще возникает вопрос: когда человек постоянно перемещается, если это не связано с работой, почему он нигде не может заземлиться, от чего бежит? Возможно, есть тревога, не очень осознаваемая.
— Как помочь себе и близким быстрее пройти стадии адаптации?
— Много говорить и проживать эмоции.
Очень часто ко мне приходят с таким запросом: «Уберите у меня чувство грусти по дому». Я говорю: «Вы живой человек, не робот. Я не могу убрать это. Я могу сделать это в меньшей интенсивности, переносимым, осознаваемым, помочь это прожить». Убрать, чтобы вы никогда этого не чувствовали, ни один психотерапевт не сможет.
Любая эмоция — это как датчик в машине. Загорается кнопочка — значит масла в меньше стало. Так же и к эмоциям важно прислушиваться. Не игнорировать их, а учиться интерпретировать. «Мое эмоциональное состояние сейчас о чем говорит?» Например, я скучаю по родителям. Многие думают об этом, но не могут озвучить, звонят и рассказывают: «Я сходил на рынок, купил помидоры». Вместо того чтобы сказать: «Я по тебе скучаю. Я тебя люблю. Мне очень плохо без тебя. Я хотел бы тебя увидеть. Я хотел бы тебя обнять».
Когда эмоции поднимаются и проживаются в контакте с другими — они приходят и уходят. Важно не «засматривать» их сериалами, не «заделывать» делами, а садиться и думать: «Как я здесь оказался? А что происходило? Надо же, как изменился мир! Это вызывает во мне удивление, страх». Кто-то делает это в творчестве, пишет стихи, музыку, картины, просто ведет дневник. Любая эмоция должна во что-то трансформироваться.
Важно давать себе побольше отдыха. Поменьше себя критиковать, потому что люди очень много от себя и от других требуют при переезде. Был план, например, стать начальником отдела, а тут человек потерял позицию. И он думает: «Мне за полгода снова нужно начать зарабатывать». Начинает впахивать. Люди разбиваются, потому что выставляют к себе много требований, не осознают загрузку психики, тела, мозга. К психологу приходят уже в истощенном состоянии: гнали, гнали, а потом легли. И спрашивают: «А как мне гнать еще дальше?» Приходится объяснять, что сначала нужно восстановиться, поспать, поесть, в отпуск бы.
— Какие три главных рекомендации можно дать тем, кто только-только переехал?
— Первое — не замыкаться. Обращаться к людям — к любым. Это могут быть друзья на родине или знакомые здесь, курсы, группы. Один в поле не воин. Все приходит через людей: знания, информация, помощь. Человеку нужен человек.
Второе — знать про свои эмоции, уметь их проживать, обрабатывать, не давить. Потому что все равно они потом настигнут в какой-нибудь нехорошей форме.
Третье — понимать, что сейчас запущено много процессов. Как на компьютере, когда открыты 10 или 20 окон одновременно. Оперативная память скажет в какой-то момент: «Я сдаюсь», и все начнет виснуть.
Так и в жизни: адаптация, горевание, скучание, поиск нового. Некоторые процессы нужно закрывать, нажимать на крестик, когда они перестают быть актуальными. Давать себе больше пространства для отдыха, восстановления, сна, спорта. Если себя загнать, это закончится очень плохо.
Важно давать себе побольше отдыха. Поменьше себя критиковать, потому что люди очень много от себя и от других требуют при переезде. Был план, например, стать начальником отдела, а тут человек потерял позицию. И он думает: «Мне за полгода снова нужно начать зарабатывать». Начинает впахивать. Люди разбиваются, потому что выставляют к себе много требований, не осознают загрузку психики, тела, мозга. К психологу приходят уже в истощенном состоянии: гнали, гнали, а потом легли. И спрашивают: «А как мне гнать еще дальше?» Приходится объяснять, что сначала нужно восстановиться, поспать, поесть, в отпуск бы.
— Какие три главных рекомендации можно дать тем, кто только-только переехал?
— Первое — не замыкаться. Обращаться к людям — к любым. Это могут быть друзья на родине или знакомые здесь, курсы, группы. Один в поле не воин. Все приходит через людей: знания, информация, помощь. Человеку нужен человек.
Второе — знать про свои эмоции, уметь их проживать, обрабатывать, не давить. Потому что все равно они потом настигнут в какой-нибудь нехорошей форме.
Третье — понимать, что сейчас запущено много процессов. Как на компьютере, когда открыты 10 или 20 окон одновременно. Оперативная память скажет в какой-то момент: «Я сдаюсь», и все начнет виснуть.
Так и в жизни: адаптация, горевание, скучание, поиск нового. Некоторые процессы нужно закрывать, нажимать на крестик, когда они перестают быть актуальными. Давать себе больше пространства для отдыха, восстановления, сна, спорта. Если себя загнать, это закончится очень плохо.
Языковые курсы
Онлайн-курсы для тех, кто недавно переехал в Сербию или Черногорию, осваивается и хочет уверенно владеть языком.
Поделиться материалом
в соцсетях
в соцсетях
подписаться
на обновления и акции
на обновления и акции
подписаться
на обновления и акции
на обновления и акции
Состояние легко выраженной депрессии, характеризующееся пониженным настроением, пессимистической оценкой событий и снижением работоспособности.
Стресс с отрицательными последствиями для организма.
